Адреналин
Пролог.
Дневник Николая Исаева
1. 1 октября. 6:10 утра по Московскому времени.
Выехал из поездом из Питера 29 сентября, в 22-05 и прибыл в Ижевск рано утром сегодня. Столица Удмуртии встретила неприветливо: мелкий моросящий дождь навеял уныние, я вспомнил о цели своей поездки, и настроение окончательно испортилось. В голове, словно заезженная пластинка, крутилась одна мысль – я еду на похороны брата.
Через 30 минут пригородный поезд повлек меня к пункту назначения. Неудобные кресла ко сну не располагали, но мне удалось заснуть.
Полдень по местному времени.
Родные встретили меня сдержанно. Брат помог погрузить сумку в машину и через 15 минут я оказался в доме своей тети. Оказалось, что гроб с телом прибывает 2 октября – через сутки.
Еще три дня назад я и представить себе не мог, что потеряю брата. Я узнал об этом от матери – когда сидел в гостях у соседа, с которым дружу с детства. Мама поспросила меня подняться, позвонив по телефону. Она сказала: «У нас беда. Андрей погиб». Это было похоже на порыв холодного ветра, унесшего часть моей души. Забрав отпускные и отпросившись с работы, я выехал в далекую Башкирию, к родне, туда, куда должны были доставить тело.
Андрею в августе исполнился 21 год. Он проходил службу в регулярных частях Российской армии и погиб на границе во время вооруженного конфликта, которые в том районе случались часто. По официальной версии, которая доводилась до моей тети, его матери, Андрей пал от пули снайпера, поразившего моего брата в сердце с 800 метров с дерева.
Пока я ехал сюда, не верил до конца, что брат погиб. Я надеялся, что произошла ошибка. Андрей был любимцем всей родни, был веселым и добрым, высоким и красивым. Он закончил техникум, до армии занимался тэйквондо, имел награды и спортивный разряд – жить еще и жить человеку. Он очень нравился девушкам, и после армии я планировал привезти его в Питер. Не получилось.
Здесь, среди томительного мрачного ожидания, среди горюющих родных, я начал понимать, что все это – реальность. И что Андрей действительно погиб.
2 октября. 14-00.
Он мертв.
Гроб забирали из Сарапула, районного центра соседней республики. Он прибыл по ж/д в сопровождении капитана и двух бойцов, а так же двух мужчин в штатском.
Когда я помогал грузить гроб в машину, я ПОВЕРИЛ. До нашего поселка ехать было очень далеко. Мы забрали груз и сопровождающих и выехали в обратный путь.
Всю дорогу я слушал плеер, пытаясь не думать о том, что мы везем. Не получалось.
Так вышло, что первым в дом тети зашел я.
Она встала с дивана, на котором сидела в окружении приехавших родственников. Этот взгляд, устремленный ко мне – на мгновение время остановилось…. Я понял, что она точно так же надеялась на чудо, на то, что ее сын жив.
Но я произнес:
- Он мертв, - и дом наполнился горем.
Я мужчина, а мужчины не плачут, но в горле застрял ком, и сильно заболела голова.
Все вокруг плакали.
3 октября. 11 утра.
Ну вот и похоронили. Родня и друзья брата провожали похоронную процессию к кладбищу на двух больших автобусах, выделенных поселковой администрацией. За автобусами медленно ползла колонна из легковых автомобилей. Я насчитал более 40 различных авто. Да, моего брата очень любили в поселке.
Сейчас все пьют, а я никак не могу понять, почему цинковый гроб был запаян? Его не разрешили открыть, ссылаясь на то, что труп более 10 суток ехал в поезде.
В честь погибшего над могилой был дан залп военным кортежем. Был и оркестр и куча цветов на могиле. Были громкие речи, произнесенными важными людьми.
Я пытался пообщаться с военными, конвоировавшими гроб из пункта назначения, но не преуспел. Мне хотелось понять, почему нам так и не дали вскрыть гроб, но слышал в ответ стандартные фразы о том, что длительный переезд сказался на трупе и что «не положено».
Записал свои ощущения в дневник, чтобы затем обдумать, в менее напряженной обстановке.
Странно все это как-то.
Пролог.
Дневник Николая Исаева
1. 1 октября. 6:10 утра по Московскому времени.
Выехал из поездом из Питера 29 сентября, в 22-05 и прибыл в Ижевск рано утром сегодня. Столица Удмуртии встретила неприветливо: мелкий моросящий дождь навеял уныние, я вспомнил о цели своей поездки, и настроение окончательно испортилось. В голове, словно заезженная пластинка, крутилась одна мысль – я еду на похороны брата.
Через 30 минут пригородный поезд повлек меня к пункту назначения. Неудобные кресла ко сну не располагали, но мне удалось заснуть.
Полдень по местному времени.
Родные встретили меня сдержанно. Брат помог погрузить сумку в машину и через 15 минут я оказался в доме своей тети. Оказалось, что гроб с телом прибывает 2 октября – через сутки.
Еще три дня назад я и представить себе не мог, что потеряю брата. Я узнал об этом от матери – когда сидел в гостях у соседа, с которым дружу с детства. Мама поспросила меня подняться, позвонив по телефону. Она сказала: «У нас беда. Андрей погиб». Это было похоже на порыв холодного ветра, унесшего часть моей души. Забрав отпускные и отпросившись с работы, я выехал в далекую Башкирию, к родне, туда, куда должны были доставить тело.
Андрею в августе исполнился 21 год. Он проходил службу в регулярных частях Российской армии и погиб на границе во время вооруженного конфликта, которые в том районе случались часто. По официальной версии, которая доводилась до моей тети, его матери, Андрей пал от пули снайпера, поразившего моего брата в сердце с 800 метров с дерева.
Пока я ехал сюда, не верил до конца, что брат погиб. Я надеялся, что произошла ошибка. Андрей был любимцем всей родни, был веселым и добрым, высоким и красивым. Он закончил техникум, до армии занимался тэйквондо, имел награды и спортивный разряд – жить еще и жить человеку. Он очень нравился девушкам, и после армии я планировал привезти его в Питер. Не получилось.
Здесь, среди томительного мрачного ожидания, среди горюющих родных, я начал понимать, что все это – реальность. И что Андрей действительно погиб.
2 октября. 14-00.
Он мертв.
Гроб забирали из Сарапула, районного центра соседней республики. Он прибыл по ж/д в сопровождении капитана и двух бойцов, а так же двух мужчин в штатском.
Когда я помогал грузить гроб в машину, я ПОВЕРИЛ. До нашего поселка ехать было очень далеко. Мы забрали груз и сопровождающих и выехали в обратный путь.
Всю дорогу я слушал плеер, пытаясь не думать о том, что мы везем. Не получалось.
Так вышло, что первым в дом тети зашел я.
Она встала с дивана, на котором сидела в окружении приехавших родственников. Этот взгляд, устремленный ко мне – на мгновение время остановилось…. Я понял, что она точно так же надеялась на чудо, на то, что ее сын жив.
Но я произнес:
- Он мертв, - и дом наполнился горем.
Я мужчина, а мужчины не плачут, но в горле застрял ком, и сильно заболела голова.
Все вокруг плакали.
3 октября. 11 утра.
Ну вот и похоронили. Родня и друзья брата провожали похоронную процессию к кладбищу на двух больших автобусах, выделенных поселковой администрацией. За автобусами медленно ползла колонна из легковых автомобилей. Я насчитал более 40 различных авто. Да, моего брата очень любили в поселке.
Сейчас все пьют, а я никак не могу понять, почему цинковый гроб был запаян? Его не разрешили открыть, ссылаясь на то, что труп более 10 суток ехал в поезде.
В честь погибшего над могилой был дан залп военным кортежем. Был и оркестр и куча цветов на могиле. Были громкие речи, произнесенными важными людьми.
Я пытался пообщаться с военными, конвоировавшими гроб из пункта назначения, но не преуспел. Мне хотелось понять, почему нам так и не дали вскрыть гроб, но слышал в ответ стандартные фразы о том, что длительный переезд сказался на трупе и что «не положено».
Записал свои ощущения в дневник, чтобы затем обдумать, в менее напряженной обстановке.
Странно все это как-то.
Комментариев нет:
Отправить комментарий